Синдром синей бороды - Страница 33

— Где ж взять-то такую сумму? — задумчиво потирая подбородок, спросил Егор.

— Думай. Мое дело предложить, но извини, еще и крутиться, голову заботами забивать?…

— Да, Вадим, извини. Конечно это мое дело. Я подумаю. Время есть?

— Пока — да.

— Сколько?

— Недели две, гарантированно. Нравиться мне пока дома. С вами. Не прогонишь — поживу. Кстати, вот тебе небольшое вливание — продай эту квартиру, и поживи пока с семьей у меня на Невском. Конечно, когда я уеду.

— Конечно.

— За год на проценты купишь не менее шикарные апартаменты, чем эти.

— Ты щедр. Если б кто другой предложил, не поверил бы.

— Я твой брат. Другой подобное не предложит.

— Да, Вадим — ты мой брат, — проникся Егор, с влажным блеском в глазах преданно посмотрел на Вадима. — Двое нас, всего двое.

— Двое и было. Кто нам поможет, как не мы сами себе и друг другу? Думай. Если надумаешь, начинай собирать деньги. К моему отъезду сумма должна быть переведена. Конечно, если хочешь быстро получить дивиденды.

— Давай уточним: я собираю минимум пятьсот тысяч, перевожу в твой банк… На твой счет?

— Да. И я плачу тебе лично.

— Странно, не находишь? — подозрительно покосился на Вадима и тут же спросил. — Реквизиты?

— Дам, когда сумма превратиться в живые деньги.

— Хорошо. Я перевожу, ты уезжаешь и?…

— Через месяц ты получаешь полугодовые проценты от суммы. Остальное, понятно в конце года.

— Понятно, — согласно кивнул Егор. — Но ты скажи — сделка действительно, реальна?

— Обижаешь, Егор. Стал бы я заводить разговор, обнадеживать? Разве я похож на праздного болтуна? Или думаешь, как у вас выражаются — прокатить тебя хочу? Родную кровь? За кого ты меня принимаешь? Я давал тебе повод дурно думать о себе? — голос Вадима стал жестким, прищур холодным.

— Нет, что ты, и мысли не было, — поспешил разуверить его Греков-старший. — На тебя всегда можно было положиться.

— Как и на тебя, — бросил Вадим, и уставился в телевизор.

— Ты извини, брат, но твое предложение слишком фантастично, — попытался объясниться Егор, приняв хмурый вид Вадима на счет своих колебаний. — Поэтому мои сомнения естественны. Тем более я серьезно рискую, и хотел бы иметь гарантии, не обижайся.

— Гарантии — я и мое слово. Мало?

— Нет, вполне достаточно. Но…

— Риск? Мы живем — уже риск. Огромный, ежедневный. Я завел разговор, я — предложил проценты, значит, знаю что говорю. Да неужели ты думаешь, я не понимаю твои сомнения? У тебя семья, дети. Колебания вполне естественны, но тебя никто и не заставляет дерзать. Занимайся, чем занимался, надейся на лучшее. Или рискни, и получи сразу все. Дело твое. Я тоже рискую, заметь, но это мои трудности. Остальное — твои.

— А чем ты рискуешь?

— Репутацией. А это фактически все: настоящее, будущее, связи. Я понимаю, ты сейчас сидишь и думаешь: зачем? И разве может хоть один банк мира предоставить столько колоссальные проценты? Отвечаю: нет, не может и не даст. А я дам, но только тебе, и только я. Почему? Я хочу реализовать одну идею. Вложения небольшие, около миллиона, но отдача превышает первоначальные затраты раз в десять. Но свои деньги использовать не могу из-за доли риска. Он минимален, но есть. У нас иначе смотрят на темные дела, чем у вас, и если узнают, то потеряю все. Поэтому трогать свой вклад я не буду. Но прибыль упускать не хочу. Выход? Два варианта: взять кого-то левого, что выгодней. За пятнадцать процентов согласится любой разумный бизнесмен с радостью. Партнеров у меня, готовых сделать вложения, и здесь и на Западе более, чем достаточно. И никакого риска, напряжения ни для него, ни для меня. Информация останется конфиденциальной. Дивиденды будут перечислены максимум за два месяца. Копейки. Но! У меня есть брат и племянники, почему я должен кормить левого человека, а не своих родных? Конечно, твои двадцать пять процентов, учитывая мою прибыль — подачка. Зато честная и разумная цена твоему `риску' и моей головной боли. Через год, ты сможешь забрать всю сумму, при этом получив сверху. Нет, понравится, я буду не против сохранить партнерство.

— Что за дело, спрашивать не стоит?

— Извини, Егор. Коммерческая тайна.

Егор задумался: зная хватку Вадима можно не сомневаться — дело стоящее, и брат в любом случае получит желаемое, и скорей всего много больше, чем говорит, и останется чистым, с незапятнанной репутацией. Так почему бы действительно не войти в долю, не рискнуть? Пока предлагает, пока есть шанс запрыгнуть на поезд? Что говорить, дела идут все хуже и хуже. Год, другой и Егор будет работать за `спасибо'. А на него детей не выучишь, не накормишь. Ярослав при всей разгильдяйской натуре, мальчик очень умный. На красный диплом идет. И будущее соответственно — радужное. Если у отца краски на радугу хватит. А Маша замуж выйдет? Дети пойдут. Тоже помочь надо, да и внуков обеспечить. И Лику. Сейчас при всем желании содержать ее, как ему бы хотелось, он не может себе позволить. А мелкие суммы, что подачки — одно унижение и для него и для нее.

Да, думать нечего — нужно воспользоваться шансом, что дает ему брат. В конце концов, не станет же он родных подставлять?

. — Я придумаю, где взять деньги, Вадим.

Егор долго не мог уснуть — размышлял над предложением брата. Потом думал о нем самом и о том, что было бы, если б Вадим женился на Ирине.

Гадиной она была уникальной…

22 года назад.

Егор только вышел из арки Олиного дома, как увидел сидящую на скамейке Шехову. Она в упор смотрела на него, он — на нее. А хотелось оглянуться, проверить, что за спиной нет Олечки, и никто его сейчас не окликнет, а значит Вера не уличит в измене. Хотя изменяет он, как раз Ольге, и ей в пору предъявлять претензии, а никак не Шеховой, бесцветной, холодной, будто не живой. Но, черт возьми, именно эта бесчувственная статуя единственный шанс для него — путевка в нормальную жизнь — стабильность, обеспеченность. Большие возможности.