Синдром синей бороды - Страница 20

— Кошмар, — передернула плечами Маша, искренне сочувствуя дяде Вадиму.

— Да. Бег по кругу. От себя. Он любил одну, и не мог полюбить другую, но пытался доказать себе что может. Итог: 43 года, а никого рядом.

— У него есть мы. Почему бы ему не пожить у нас?

— Это хорошая мысль Маша. Я бы с радостью принял его в нашем доме не на час или два, а насколько угодно дней, месяцев, но, Вадиму тяжело видеть твою мать, а твоей матери — Вадима. Та девушка, что сыграла роковую роль в его жизни — сестра Веры.

— Тетя Ира? — удивилась Маша.

— Да.

— Но она же умерла еще до моего рождения. Разве можно столько лет помнить женщину?

— Однолюбы, девочка, люди очень ранимые и непредсказуемые. Им не понять нас. Нам — их… Теперь тебе понятно, почему мама и я избегаем разговора о Вадиме, а он так редко бывает у нас?

— Да, — с чувством выдохнула девушка: Вот тебе и Синяя борода! А еще говорят, настоящей любви не бывает! — Папа, ты тоже — однолюб?

Егор Аркадьевич отвернулся, скрывая печаль:

— Да.

Только в отличие от Вадима, он подобного в себе не подозревал…

… Она ему просто нравилась: волнистые волосы, длинные, густые и черные, как смола. Чуть вздернутый носик, широкие скулы. Карие глаза, смотрящие на мир с робким восхищением. Мягкий, грудной голос, застенчивая и в то же время лукавая улыбка. Гордая осанка, манера поправлять волосы, приглаживая их у виска. Слушать, не перебивая, понимать с полуслова, читать по глазам, взглядам, и ни вздохом, ни жестом не выдавать прочитанную истину. Аккуратность, педантичность, умение держать себя в руках, быть со всеми ровной и приветливой и при этом не спускать хамства.

Одно было плохо — Ольга была такой же нищей сиротой, как и Егор. Но у него хотя бы была квартира; тетка и брат. Ее же судьба лишила и этой малости…

— Пап, если ты и дядя Вадим — однолюбы, значит и мы с Ярославом?

Егор посмотрел на дочь:

— Разве это главное? Важно оставаться верными себе и тем, кто вас любит.

Маша задумалась над словами отца, улыбнулась, принимая сказанное, и обняла мужчину:

— Я люблю тебя папочка. Ты у меня самый лучший!

Егор вздохнул: может это и есть то лазоревое будущее, ради которого он жил, к которому шел, ломая себя и других? Дети. Их любовь и понимание. Для кого-то пустяк, а для него ценный приз. Они исправят его ошибки, они будут жить иначе — чище, радостнее, легче.

Да, Вадиму не повезло в личной жизни, но в бизнесе он более чем удачен, в отличие от Егора. Кому достанутся его сбережения, недвижимость, что случись? Да что далеко заглядывать? Квартира вон на Невском стоит годами закрытая, а зачем? Одному пять комнат шикарной планировки лишь для того, чтоб периодически останавливаться в квартире, а не в гостинице? Да, Вадим любит покой, а в гостиницах суета, шум. Но снять номер раз в год, три, все же дешевле, чем оплачивать пустое помещение из года в год.

И вообще, почему бы Вадиму не отписать ее племянникам? Пока, хотя бы ее.

Конечно у Грековых тоже прекрасное жилье, но у них дети. Маше уже будет 21, Ярославу 17. Одна выйдет замуж, другой женится.

Да, не время впадать в меланхолию — нужно устраивать будущее детей, и взять наконец реванш над судьбой.

Ладонь мужчины накрыла руку дочери:

— И я люблю тебя, девочка моя. Обещай, что ты не станешь приставать к Вадиму с расспросами. Давай проявим к нему терпение и понимание? Уважение к его горю, сочувствие.

— Обещаю. Я буду приставать к тебе.

— Боюсь, — улыбнулся Егор. — Ладно, закончим экскурс в семейные тайны и начнем накрывать стол. И на счет того, чтоб Вадим пожил у нас — весьма здравая мысль, Маша…

В этот момент в дверь позвонили.

Глава 6

— Вадим! — обрадовался Егор, будто не видел брата лет десять, а не сутки. Протянул руку для пожатия.

— Здравствуй, брат! — щедро улыбнулся ему в ответ Вадим. Маше их улыбки, радостные возгласы показались несколько фальшивыми, но она тут же забыла о том, получив шикарный букет чайных роз:

— Принимай племянница, — оглядел ее придирчиво Вадим, обнял, поцеловал в щеку. — Красавица выросла, — бросил Егору.

Маша покраснела не столько от незатейливого комплимента, сколько от слишком пристального внимания. И объятья и поцелуй дяди родственным ей не показался: слишком ласковыми были руки дяди, слишком долго обнимали. Поцелуй был именно поцелуем, взгляд оценивающим не по-родственному: так на нее обычно смотрели кандидаты в ухажеры и женихи.

Маша встретилась взглядом с матерью и поняла, что та тоже посчитала поведение гостя фривольным. Однако женщина умела держать себя в руках и чтобы не подумала, продолжала приветливо улыбаться, нагоняя во взгляд мягкой доброжелательности.

— Вероника, — улыбнулся ей Вадим. — Рад тебя видеть! По-прежнему прекрасна, как виденье.

Обнял ее, стиснув слишком крепко.

— Что ты Вадим, — не переставая улыбаться, попыталась отодвинуться от него женщина. Но тот словно ничего не заметил, сжал лицо Веры ладонями и расцеловал в щеки. Потом вытащил из кармана плаща бархатную коробочку. — Хранительнице очага, маленький презент.

На красном бархате лежало колечко с черным брильянтиком.

Глаза Вероники вспыхнули от восхищения, губы же прошептали принятые в таких случаях слова:

— О, к чему такие траты? Зачем Вадим?…

— Угодил, — засмеялся Егор, хлопнув брата по плечу. Его взгляд уже взвесил кольцо, отметил чистоту камня, огранку, пробу платины: не поскупился брат.

Пока женщины рассматривали украшение Вадим шагнул к Ярославу и крепко пожал его ладонь: